Жара сводила с ума. В лудусе шутили, что Боги наслали проклятье на Капую из-за богохульства их хозяина, Квинта, мать его, Батиата. Шутки шутками, но тренироваться в такие дни было особенно мучительно. Мнение Наставника на этот счет было «и даже если Юпитер разверзнет небеса, и помашет оттуда своим членом…» Крикс же считал, что тяжелые условия еще больше закаляют мужчину, делая сильнее и устойчивее, и, в общем и целом, никогда не пренебрегал тем, что могло в будущем пойти на пользу.
Солнце плавно катилось на запад, нещадно паля длинными лучами. Падать на горячий песок было неприятнее, чем получать удары от тренировочных мечей. Наставник, словно проклятый, срывал злость на рекрутах: щелчки длинной плети попеременно раздавались с разных концов площадки. Крикс то и дело вставал в пару с кем-то из новобранцев, показывал свое превосходство на деле, и глумился над теми, кто ронял несчастные деревяшки из рук. Внимание и статус, пожалуй, самое ценное, что он имел в этой жизни, и цеплялся за них изо всех сил.
За ними часто наблюдали с балкона. В такие моменты Крикс старался особенно: рвался показать себя, услышать похвалу, доказать, что звание чемпиона досталось не из-за благословения Марса или прихоти Венеры. Особенно он старался перед Лукрецией, его госпожой, которая благоволила ему, и с каждой победой поднимал взгляд вверх, чтобы увидеть ее довольную улыбку. Нежных чувств у него к ней не было, равно как и пылающей страсти, из-за которой хотелось бы ложиться с ней в постель. Эта была обязанность, которую он исправно исполнял день за днем, и если бы только можно было похвастаться этим…
А на нее он начал обращать внимание совсем недавно, луны три как. Увидел ее рядом с госпожой, когда после боя с Арнохом из Тарквинии, по привычке, оглянулся за одобрительной улыбкой. Как пес, принесший кость, и ожидающий похвалы от человека.
Тогда он подумал о ней, как о красивой девушке, но время шло, и взгляд на балкон искал именно ее, а не Лукрецию. Он узнал, что ее зовут Нэвия, и она являлась личной рабыней госпожи. Юной и недосягаемой. Вряд ли она подозревала об его интересе: о личном Крикс никогда не распространялся, и не выдавал себя ни в коем разе.
Сегодня она вновь появилась на балконе, сопровождая госпожу и незнакомого мужчину, не появлявшемся в лудусе ранее. Заглядевшись, галл едва не прозевал атаку со стороны новобранца, и запоздало отбил удар. Еще один взгляд на балкон. Взгляды украдкой – вот все, что он имел на данный момент.

- Ты! – громкий оклик охранника, и тычок древком копья в спину. – Тебя вызывают.
Крикс настолько привык к этому пренебрежительному «ты», что не обращал внимания. Раб он и есть раб. Благо, имена за ними оставили, и ошейникам не наградили. Поговаривали, некоторые хозяева не терпели варварских имен, и переименовывали людей на римский лад. Крикс оставался Криксом, и считал себя выше этих охранников, к которым, в отличие от гладиаторов, обращались не иначе, как «Охрана».
Тренировка шла в самом разгаре, хлыст наставника свистел над головами новичком, прорезал борозды на горячем песке, сопровождая резкие команды. Крикс бросил взгляд на площадку, и вздохнул: ему было предпочтительнее остаться там, нежели «выполнять обязанности чемпиона». Лукреция часто обращалась к нему во время отсутствия мужа. Узнай господин, чем занимается чемпион с его женой, его бы давно распнули, предварительно отрезав член, которым он ублажал хозяйку.
Духота не проникала в виллу: сырые каменные стены без окон держали прохладу, и жара на нижнем этаже ощущалась не так сильно, как на открытых площадках. Охранник втолкнул Крикса внутрь, и закрыл за ним дверь.  В нос ударил сладковатый запах гнили и ржавчины. У дальней стены стояла личная рабыня госпожи, которую та послала за ним. На обнаженной спине девушки темным пятном выделялась метка – особый знак, дающий небольшое преимущество перед другими рабынями.
Нэвия.
Из груди вырвался шумный вздох. У Крикса не было опыта общения с женщинами, кроме, разве что, госпожи, которой было достаточно его покорного взгляда и члена. Нэвия была красивой девушкой, и галл терялся, не зная, как с ней заговорить. Он не знал, жаловала ли она его. Занято ли ее сердце кем-то другим. Его учили биться, не женщин завлекать.
- Я видел тебя утром, - сообщил он, прожигая взглядом ее прямую спину. – На балконе, с госпожой.
Она обернулась, и Крикс выдохнул. Он никогда раньше не заговаривал с рабынями из лудуса не по делу.